Окончательно обалдевший и накормленный водила убыл в город – за подмогой, оставив свою механическую колесницу на наше попечение. Утром он вернулся. Колесница стояла на месте и, что характерно, в ней даже никто не спал. К середине дня, по слухам многострадальный «Рафик» вернули в строй и отправили по месту жительства.
То же Гнездово. Староста, размахивая огромной электропилой: «А в «Коммандо» слабо сыграть? Не слабо? Мастера, а вы нам пилу не зачипуете? Как артефактное славянское оружие? Чем не меч-кладенец?»
Выход Мастеров. Да, наши сердца никогда не остановятся. Они просто выключатся…
«А это наши врачи! В случае чего – обращайтесь к ним! Все залечат!» (из речей Главмастера).
«Одина не видели? Эй, где Один?..»
(В роли Одина должен был выступить знатный московский игрок Сакс. Но он так
долго цеплял на себя необходимые атрибуты и преодолевал дорогу от Шотландии до
центрального пляжа, что пришел как раз к завершению всего вмеруприятия. Впрочем,
сфотографировать его все же успели).
Знаменитое копье Одина Гугнир (взятое напрокат у гнездовцев копье по имени «Тещин язык») в ожидании парада было отнесено в трактир. Его, отправляясь на парад, прихватил с собой запасливый Локи. И вот стоит он с копьем на дороге и рассуждает: «Может, забрать мир под свое командование? Не, неохота. Возни много… Эй, кто хочет править миром? Что, никто не хочет? Тогда придется мне…»
Трактир в ком веки был обеспечен таким местом, как образцово-показательная выгребная яма, огороженная со всех сторон полиэтиленом. Однако гениальный архитектор сего строения не предусмотрел самого важного – крыши, отчего в дождливые дни пользование сиим местом становилось затруднительным… Противоборство язычников с христианами, славян с рюгенцами (тоже славянами), англичан с шотландцами, норманнов с англичанами. И все идут в трактир с одним вопросом: «Есть еда?»
В трактире были прочипованы все сковородки, а самым убойным оружием была сковорода на длинной жерди.
Гамбургер от Мэла: кусок хлеба, покрытый сверху тонким слоем соуса чили. Он так увлекся, что дня три таскал с собой в кармане банку шпрот, забывая ее съесть. Предложение: переименовать Борманса в Мак-Дональда, а трактир назвать первым «Мак-Дональдсом»…
Борманс печет блинчики в военно-полевых условиях: «Первый блин комом, и второй комом… третий тоже… А, все равно сожрем! Налетай!»
Замороченные по самое не могу трактирщик Борманс, Ива и ее девочки, а также обитавшие там же полигонщики. Азог в роли рыцаря фон Злобстера ищет страшного разбойника Синего Зипуна, обосновавшегося где-то в чащобах между Новгородом и Гнёздовом. Позже выяснилось, что Азог всем злостно морочил головы, ибо сим разбойником был он сам…
Великий поход Мэла и Плоскомордого за едой в Выборг и обратно. После чего они на глазах пораженных обитателей трактира тихо грохнулись в обморок. «Приключенцы идут!..» Им потом было присвоено звание «Святых Пивоносцев». Мэлу (трактирному скальду) не хотят платить за песни. Он делает жалобную рожу и противными голосом начинает выть: «Подайте, Христа ради, работать не могу!» В кабак зашли боги из Ирия – Эжен, Лора, Кау и прочие. Эжен, само собой, схватил гитару и начал петь национальную хайлендерскую песню «Ой мороз, мороз» (на английском). Народ слушает и тащится. Недовольный Борманс: «Ну вот, пришли, поют, деньги собирают, десять процентов за место не платят…»
Постоянно повторявшийся вопль: «Кто спер пиво? Опять Главмастер? Сигареты где? Что за мастерский произвол!»
Стена Памяти. На ней расписывались угольками заходившие в трактир знаменитости и прочие смертные. Огромная жирная роспись Карла Великого. Рядом – его сынка Людовика. Чуть помельче, зато повыше.
Жарка барана на вертеле. Восточная танцовщица. Шумное празднование всяческих свадеб.
Ярмарка. Какие мечи привезли из Тихвина! И как наш Алекс Тихвинский отыгрывал новгородского купца! Даже шапку с лисьим хвостиком где-то раздобыл и нацепил!
Латунные молоточки, вороны и тяжелые витые браслеты. Крохотные кувшинчики. Новгородские леденцы, разлетевшиеся в течении получаса. Разложенные на пожухлой траве мечи. Доспехи. «Почем шлем? С кого снял?»
Пиктская девушка в кабаке: «А потом придти эти подлые норманны, увести моя в рабство и продать в Ладога. Я там жить, варить еда, меня освобождать, но я не уходить, потому что в Ладога хорошо! Не так хорошо, как в Британия, но тоже хорошо!..»
Неигровой врач: «…И я, значит, шью рану, а рядом грохочут мечами по щитам и выкрикивают нечто непонятное. Но отнюдь не матерное… Какой век-то у вас, а?..» Он же, смотря на часы: «Так, в шесть у нас датские почки, а потом пойдем до Киева…»
Под занавес. Настала инфляция, бумажные деньги обесценились, и в трактире ими растапливали костер. Борманс: «А что, хорошо горит! Эх, пропадай все пропадом, сгорели мои миллионы и вилла в Винланде!»
Гнездовская жаба, задавившая всех на полигоне и ставшая культовым животным (крепость они сделали отнюдь не плохую, а даже наоборот!). Герб Гнёздова – жаба и хорек на зеленом поле, удушающие баклана.
Я гадаю, делая ужасно серьезное лицо и, что самое смешное, мне, кажется, верят. Почему-то всех интересует либо материальное благосостояние, либо симпатия- антипатия определенного лица. А было здорово – раскидывать ясеневые руны на перевернутом щите. «Ну-с, что у нас?..»
Обитающий среди славян византиец Димитрий забрался на крепостную стену – обозревать окрестности озера. Обратно он решил спуститься по лестнице. Славяне по этой лестнице скакали, а Димитрий чинно выступал. И сверзился. Дело закончилось вывернутым пальцем и кратким обмороком. Пострадавший был уложен на самый большой щит и транспортирован в палатку.
У него же, то бишь Димитрия, ночевали до начала игры Главмастер и я. Бедняга Димитрий, православный по жизни, был втянут в трехчасовой ночной теологический диспут с участием упертого католика и язычника, а утром сидел у входа в палатку и держался за голову. Ночью ему снились кошмары на теологическую тему.
Корчма «Перегарсон и сыновья» в Ладоге, находящаяся в совместном пользовании двух англичан и двух финок, где меня откачивали и кормили. «Эй, смотрите, мастер идет! Мастер, а ты чего падаешь?» – «Да устал я… Я тут посижу немного, лады?» – «Держите его! Счас будем спасать! Где еда?»
Стриженый налысо Гвай - Рерик. «Соколиное знамя» - белый Рарог на красном поле. Синие и алые щиты на стене Ладоги.
Из позднейших комментариев: «Ладога – одно из лучших поселений, с наиболее приближенным отыгрышем и отличным костюмированием…» Вранье это все! Отморозки они, застремавшие весь Полигон!
Огромный шатер в Ладоге Славянской – Саратовская команда. Раздача «слонов» – заказанных нами на «Руси» украшений. «Мне, мое, дай посмотреть!» Хватаем все, что блестит…
Данила из Ладоги (саратовский игрок) решил отправиться «счастье искать». И пошел по городам и весям. Благополучно дотопал до Ла-Манша. А Ла-Манш – такая речка шириной метра три и глубиной… Ну, утонуть вполне хватит. Имелся хлипкий мост, но Ла-Манш по мастерской квэнте требовалось преодолевать реально – то есть на лодке или вплавь. В течении двух часов сей славянин стоял на берегу, ожидая попутного судна. И дождался – некие плывшие мимо владельцы плавсредства сжалились над ним, совершили маневр по входу в узкий пролив, взяли на борт и доставили в туманный Альбион. Нашел ли он там счастья – то нам неведомо, но до Шотландии добрался и произвел там неизгладимое впечатление своим упорством в достижении цели. С ладожанами было решено не воевать.
Кондовые новгородцы отгородились от всего мира ветхой сосновой стеной, но зато промышляли по всем странам. Куда не пойдешь – обязательно наткнешься на торгующего новгородца!
Утренний штурм норманнами англичан и разочарованный Сакс: «Ну, скотты, что будем делать? Сначала пожрем, а потом пойдем в Ирий?». Чуть позже: «Куда-куда они утащили наши знамена? Пикты, становись! Пойдем бить поганцев!»
Норманны сожгли в английском поселении единственный дом – избушку пиктов. Как самую грязную и оскорбившую их эстетические чувства. И правильно сделали… Утро Шотландии. В шесть утра тоскливый вопль – «Эва-а-ан!..» (это на лодке приплыл Борманс и ищет Плоскомордого). В ответ – отборный скандинавский мат. Затем еще два часа тишины. Пронзительный вопл: «Норве-еги-и-и!» Гулкий топот бегущего отряда. Фрейр, не просыпаясь, одним движением натягивает оба сапога и вылетает из палатки – карать, миловать и раздавать награды. Остальные Мастера продолжают безмятежно дрыхнуть.
«Клан Мак-Какселей» – изобретение пиктов для оскорбления своих соседей, кемеровских скоттов, бывших на Игре Мак-Акселями.
«Великая Шотландия от океана до океана!» – из проповедей святого Колумбана (в исполнении Эрандила). Чего они, кстати, и добились, восстановив историческую справедливость и аннексировав Англию-Нортумбрию.
Шотландские национальные развлечения: метание бревен в длину (пикт: «На четыре фута дальше короля! На четыре фута, прошу запомнить!») и футбол под названием «Яйца англичанина»…
Последний представитель рода Мак-Туков обставил Фангорна в «наперстки», приговаривая народную шотландскую присказку: «Крутим-вертим, пыль пускаем, за хорошее зрение сто марок премия!» Забредший в Шотландию энт посмотрел грустным взглядом и сказал: «Да, предприимчивый народ… Хорошо, что в Средиземье такие не живут…»
Живописно раскрашенные пикты шлялись по всем землям, доходя аж до Киева – это у них была военно-этнографическая экспедиция.
Одинокий пикт стоит под стенами Киева: «Эй, славяне, выходи драться! Что, никого дома нет? Или никто не хочет? Ну, тогда открывайте ворота!» Что характерно, ворота ему открыли и даже какой-то выкуп заплатили…
Датская девушка встречает двух шотландцев, бредущих куда-то по своим хайлендерским делам. Девица: «Эй, англичане, привет!» Шотландцы, мрачно: «Мы не англичане, мы скотты». Девица, снисходительно: «Какая разница?» Скотты: «Вот сейчас килты задерем – узнаешь…» Мораль: ну что взять с диких хайлендеров? Шотландцы красили физиономии в боевые желто-синие цвета, отчего возник ряд недоразумений, приведших к появлению на Полигоне «Вiльной и незалэжной рiдной Шотландщины»…
Сухьи: «Господь отвалился! Дайте клею, господа приклеить на крест!» Папа Лев III (Гунтер) в возрасте 82 годков так ратовал за поход против всех еретиков (коими обозвал Тьерри и Ко, а также скопом всех норманнов, датчан, скоттов и прочих), что помер от перенапряжения голосовых связок.
Эпидемия в рядах правящей верхушки: сначала отдал концы папа Лев, а спустя пять минут от сердечного приступа помре Карл Великий. Портос настолько живописно шлепнулся в храме, что кое-кто принял происходящее за чистую монету и побежал за пожизненными врачами.
Мак-Дафф: «По обморокам королевы Эрменгарды можно отмерять время и проверять активность политических событий. Чем чаще королева в обмороке – тем веселее жизнь в империи!»
Скандал на Вселенском соборе. В разгар прений явился кардинал Шотландии (то есть св. Колумбан, он же Мак-Дафф) и во всеуслышание объявил, что они со своего Хайленда видали эту римскую церковь не то чтобы в гробу и белых тапочках, но примерно в тех же местах. И примата папы Реймского они отныне признавать не желають, хоть ты тресни. Там, наверху, вряд ли будут придираться - главное, чтобы люди были хорошие, не забывали вовремя молиться и платить десятину. У папского легата (опять же Гунтера) с клыков закапала ядовитая зеленая пена, и он громко заорал: «Анафемствую!» «И вам того же», - скромно ответил Мак-Дафф и удалился, провожаемый выкриками «Еретик! Безбожник! На костер!» Кажется, ему это очень понравилось… (Как выяснилось потом, он всю жизнь мечтал побывать в шкуре официально признанного агностика.)
Разгневанные пастыри церкви хотели устроить крестовый поход на маленькую, но гордую птичку… то есть Шотландию, но за дальностью расстояния и наличия более животрепещущих хлопот передумали.
В разгар очередных церковных прений о судьбах мира под покровом начинающегося дождя на драккаре подкрались несносные злобные язычники и отважно напали на храм. Предусмотрительные святые отцы немедля порскнули в потайной ход, прихватив ценности, случившийся поблизости Людовик (Балин) привычно гаркнул «Монжуа Сен-Дени!», сбежался народ и норвегов забили. Так провалилась хорошо задуманная и неплохо проведенная тактическая вылазка.
Карл Великий в ожидании смертного часа сочиняет завещание: «Ну, эти сыночки у меня попрыгают!.. Так, корону я заложил датчанам – пускай выкупают… Меровингам дадим часть земель, но какую, сколько и где - не укажем… Наследничка обяжем в течение всего года заказывать по мне поминальные молитвы, а Реймсу выделим часть доходов королевской казны – пусть Людовик на мыло изойдет… И королеве-вдове не забыть чего-нибудь дать…»
В итоге Реймс подмял под себя Италию, нахальные Меровинги – всю южную Францию, а Людовик заключил союз с балтийскими славянами и тамошними обрусевшими данами. Корону так и не выкупили. Зато Каркассон цвел пышным цветом и даже забыл проводить в жизнь катарскую ересь. Однако ходили слухи, будто герцог Тьерри катарил вовсю, но скрытно. Приватно, так сказать. Не дай бог, церковники узнают. Еще люди говорили, будто в Каркассоне свершаются диавольские мессы, а жители поклоняются какому-то Бафомету (может, и врали. Никто ж этого Бафомета в глаза не видел!)
Герцог Тьерри (Артур Арсибеков из Казани) был очень похож на ходячую иллюстрацию к славянской пословице: «В тихом омуте черти водятся». Король Людовик Благочестивый (Балин Казанский) обзавелся тремя телохранителями, ибо опасался покушений с трех сторон: со стороны герцога Тьерри Меровинга, со стороны родного братца Карла-младшего и со стороны обитателей монастыря в Реймсе. Причем неизвестно, кого именно он боялся больше. Есть мнение, что монахов во главе с Сухьи. В итоге король Людовик едва не был зарезан взревновавшим мужем своей очередной пассии. Парадоксы истории!
В лагере Балина поймали славянина. То ли шпионил потихоньку, то ли просто не приглянулся франкам. Поймали и стали решать, что с ним делать. В итоге порешили устроить божий суд, вручили славянину и представителю франков мечи и скомандовали «Гонг!» Славянин победил, был объявлен ни в чем не виноватым и отпущен на все четыре стороны. Вот доказательство того, что бдительность всегда должна быть на высоте!
Кстати, о многострадальной короне франкской империи. Карл заложил ее датчанам в лице кабатчика Борманса за 70 золотых уеев (условных единиц). Кабатчик, не будь дураком, перепродал корону за 120 золотых данам в Аггерсборг. Какое-то время наследники Карла оживленно разыскивали свою реликвию, а она красовалась на голове у кого-то из данов. Затем Аггерсборг разгромили. Шарившие на пепелище кабатчик и франк-скальд (Мэл) нашли в руинах уцелевшую корону и, поскребя в затылках, перепродали ее Тьерри Меровингу. Уже за 150 уей. Каркассон вскоре погромили, а на обломках крепости возник… Кто бы думаете? Пра-авильно, скальд из франкских земель. Он деловито подобрал опять-таки уцелевшую корону и пошел ее продавать. Но не франкам, что было бы логичнее, а обратно данам. Даны корону купили – условно. Деньги частично выплатили, а артефакт не взяли. Так что до конца игры корона великой империи Каролингов так и оставалась в датском кабаке. В качестве сувенира.
Еще про предприимчивого скальда. Он активно приторговывал всякими артефактами – плащаницами там или гвоздями из Святого Креста, и в итоге был объявлен прижизненным святым. И вот идет это он по хлябям, аки посуху, размышляя о вечном, а навстречу – неопределенного вида северяне. «Ты кто?» - «Я? – переспросил несколько струхнувший новоиспеченный святой. – Иосиф Аримафейский!» Норманны бухнулись на колени и воззвали: «Благослови, святой отец!» Делать нечего, пришлось благословлять. Исполнив эту обязанность, скальд потихоньку удалился, слыша за спиной завистливое: «Эх, и красиво же полетел…» Главмастер в роли Тора решил покреститься. Маленькая компания его бывших собратьев (Фрейр-Туор, валькирия-Ильнор и я) всячески этому противодействует – травит причастие, подкидывает злобные руны, крадет пожертвованные мечи и злорадствует.
Грибанести (Грибные ельфы из СПб) активно грузили всех и вся, причем на любую тему, и едва не организовали орден иезуитов за 500 лет до. Причем Джонни выдавал себя за странствующего проповедника и лишь позднейшее расследование установило, что он – злостный язычник, а рясу не то украл, не то нашел на дороге…
Мурманская команда приехала отыгрывать норвежское поселение на побережье Балтики. Все готово, только названия не придумать. Мимо идут мастера, считая народ и раздавая деньги. «Так, что за базары, почему до сих пор нет названия? Счас будет! Норвеги – значит, окончание «вик». Вы тут зимуете? Значит, йотуны, снежные тролли! Вот и название – Йотунвик. Вполне по квэнте!» «Йотунхейм», - бормочет кто-то.
Аггерсборг. Деловито-угрюмый коллоквиум франки-болгары-рюгенцы, лязгая доспехами, по утренней росе плетется громить столицу Дании. На войну – как на работу!
В время штурма подплыла снекка / байдарка гнездовцев, еще не разобравшихся в политической ситуации. Кто-то из Аггерсборга кинулся в воду, добрался до байды и влез в нее с воплями: «Спасите, убивают!» Гнездовцы подняли над собой щит, шустро заработали веслами, отплыли назад и стали наблюдать оттуда. Норвеги их обстреляли, но промахнулись. Тяжко жить в девятом веке…
Но каким же надо быть фанатиком, чтобы подняться в шесть утра и отправиться на байдах через штормовое озеро, и все ради того, чтобы погромить расположенных в 3-4 кэмэ шотландцев!
«Что тащим, дровишки или таран?» – «Нет, это мы Тора от булгар спасаем!» – «Какого Тора, это Один! Тора мы уже спасли, он был полегче!» (Мастера и жители Аггерсборга, спасающиеся от булгарского нашествия).
«Булгары, чего это вы тут стоите?» – «Да вон там франки с данами дерутся, а мы ждем, кто победит. Потом пойдем и трофеи соберем, чтобы самим не напрягаться». (Возле кабака, на фоне доносящихся издалека звуков боя).
У булгар на штурме Аггерсборга кого-то убили. Опечаленные соратники решили устроить похороны по высшему разряду. Натащили камней, обложили «труп», сверху развели костерок и завели погребальные песнопения. «Хороняемый» мужественно вытерпел все, а затем была продемонстрирована сцена из фильма ужасов «Ночь живых мертвецов». Покойничек вскочил, разметав камни и выплевывая набившиеся в ротовое отверстие щепки, угли и прочий мусор. «Реконструкция реконструкцией, но костер-то зачем?!»
Булгарский каган проводит накачку перед битвой: «И мы, чтобы там не говорили эти дикари-франки и прочие, создадим Великую Болгарию!»
Раумсдальцы из Новосиба, обвешанные железом. Макар с взглядом наемного убийцы, которого его работа уже во как достала, но другой, к сожалению, не найти.
«В Рюгене было три барана – двух привезли на заклание, а третий – тамошний князь…» (Из народных высказываний).
В Дании стоял маленький фьорд Ульрих (Москва). В нем жили бойцовые скальды – сначала запоют до смерти, а потом добивают с помощью музыкальных инструментов.
Северяне и славяне решили устроить на большом пляже бой «стенка на стенку». Пять минут оглушительных криков, поднимающихся и опускающихся мечей, треска разбиваемых щитов и голов. Кого-то, отбивающегося, загнали в воду и добили там. Потом по всему пляжу валялись живописные трупы.
Долгие и мучительные попытки забросить на верхушку бревна петлю. Наконец, забросили. «И-и, взяли! Еще взяли! Тянем, тянем!» Треск, гвозди медленно выдираются, бревно отъезжает в сторону, увлекая за собой соседние. В образовавшуюся щель рвется народ. Изнутри тычут копьями. Катапульта – страшное византийское изобретение. Главное в ней – верно прицелиться, а затем попасть… В волне первых атак погиб Рерик Ладожский. Рюгенцы вывесили его голову (в роли головы выступал шлем) на стене. Скандинавы – союзники славян впали в непроходимую мрачность и вязли на себя обязательство отомстить так, чтобы в Рюгене это надолго запомнили…
Разъяренный Ангел Смерти: «Здесь стена! Стена здесь! Кто стреляет через стену? Счас рога поотшибаю! Я сказал – не напирай, стена здесь!»
Барон Пампа, первым прорвавшийся в узкую щель в стене, был убит, впал в посмертии в берсерк и едва не задавил наблюдавшего за боем Главмастера. Толпа, неудержимым потоком вливающаяся в пробитое в стене отверстие. Последние схватки «на улицах города». Странно это – идти по чужому захваченному лагерю. Сбор трофеев и совершенно потусторонние белые вспышки фотоаппаратов – кадры на память.
Лора, Эжен, Кау, Хель и Ильнор сооружают в Ирии мистерию из подручных средств. Лора: «Так, кому я еще не объясняла концепцию Ирия? Значит, так! Все основано на вечном возрождении и планетарных сочетаниях. Имена богов не важны, главное – принцип, воплощаемый планетой. Значит, мне нужны Солнце, Луна, Марс, Юпитер и… Эжен, куда побежал? Слушайте, кто у нас Меркурием?»
Убитые норманны стоят на распутье. Стрелки в Вальхаллу и «на мистерию». Решили пойти в Вальхаллу. Приходят. «Эй, где валькирии? Где боги? И, наконец, где пир с пьянкой до отвалу?»
Мастера прячут «клад Нибелунгов». «Где сказано – закопан? В воду брошенный он, в Рейн! А где мы Рейн возьмем? Нету Рейна… Ну и хрен с ним! Вешай на дерево – так оригинальнее!»
Еще о кладе. Рядом с ним, на соседней веточке, висело завещание Зигфрида. Вот меркантильный народ – деньги утащили, а завещания не заметили!
«…Внимание, распространяется фирменный мастерский слух!..»
Плавание Мастеров на очень вертком «Титанике» через штормящее озеро. «В Правилах сказано: На Игре Мастеров нет! – Вот и не будет…»
Джул в роли Фрейи-Лады. Мы обходим лагеря, пересчитывая народ, и с нами – любопытствующие валькирии. «Девочки, полетели!»
Всякие мелочи – костюмы, украшения, бусы, серьги, браслеты, топорики, кораблики, монеты, амулеты, талисманы, глюки и так далее… Длинные дома, обложенные камнями. В доме питерской Ватаги висела колыбелька, а Линн таскала с собой куклу-ребеночка и веретено – пряла из клока неопрятного вида шерсти пряжу. «…А я? Я тоже хочу в полосатых штанах! – Вальгалла – светлая мечта моего детства! Не смей трогать ее своими грязными лапами!..» (мастерский базар в Ирии). Хель, в размышлениях: «Кого бы болезнями наградить? Так! Рюгену поголовно триппер с диареей. Молчать! Отыгрывать! Главмастеру – шепелявость на час. Давай- давай, работай! Что бы еще сделать полезного?..»
Бальдр и Локи затеяли свару: «Ты зачем меня убил, признавайся?» – «А ты зачем в детстве мои игрушки к потолку прибивал?»
«Мастерская жаба – самая жабная жаба в мире!» (Фрейр-Туор со знатной фамилией Гондолинский).
Овеществившаяся массовая мыслеформа – Свиридов в белом комбинезоне с видеокамерой. Поименован отныне и навсегда почетным Каспером. Смотрите новые захватывающие исторические фильмы производства кинокомпаний Каспер-студио и Фангорн-видео!
Озеро. Ветер. Сосны и ели. Камни над черной водой. Деревянные города. Пестрые шатры. «Комду сэлль, херра!» Звон мечей. Белые грибы под ногами. Перезрелая черника. Мелкий дождик. Конец августа - начало светлой осени. Игра «Волки Одина»-98 под Питером.
Локи / Раэн Танасульский, СПб
Начато 18.08.98,
с позднейшими добавлениями и исправлениями.
На опушку Фангорна Волки Одина-98 Наверх