Кадр 26 (из 26)
...Тут благоговейная тишина собрания нарушилась сдавленным хрюканьем. Давилась хохотом святая Женевьева, чрезмерно буквализировавшая образ, представленный капелланом. Ей было стыдно чувствовать себя единственным трезвым человеком среди благочестивых прихожан, и она судорожно зажимала рот, чтобы подавить приступы кощунственного хохота. Ей вспоминались коровьи лепешки в Раю, ненавязчивое напоминание ангела, адресованное Искусителю-эмиру-врачу, в самый ответственный момент искуса на счет того, что крылышки-то надо вернуть, вспоминался бесшабашный ночной крестный ход с Мойшей-Спасителем и обалдевшие цивилы, и Чудо Господне, и Папа Римский, лишенный девственности Святым Петром, и роковая для Евангелины ошибка Господа Бога, и брат Галактион, тупица и святоша, исступленно боявшийся нарушить обет и взглянуть в женское лицо... Она неудержимо хихикала над своим святым прошлым, над всем святым мира сего, и капеллан не выдержал, улыбнулся, расхохотался вместе с ней, и верующие откликнулись веселым смехом. Они крутили головами, хлопали себя по бедрам и смеялись каждый над своим святым, и странно то, что вера не проходила со смехом, а, напротив, укреплялась, освобождаемая от того ложного пафоса, который якобы был призван поддерживать ее, а на деле тайком подтачивал и умерщвлял. Ибо грешно верить в коровьи лепешки на лугу, что это следы ангелов, а в белую сверкающую тряпку — что это крылья ангельские. И грешно думать, что постоявшая на стене пару часов зареванная девчонка и впрямь стала святой за свои пожизненные переезды и живой взята на небо, а красная краска на переделанной в часовню катапульте — ее невинно пролитая кровь. И грешно верить, что тряпка на коленке — сама невинность, а встрепанный мужик, носящийся по полигону,— сам Господь Бог.
Но должно верить и в невинность, и в святость, и в Бога...
"Житие святой Евангелины Комнин "
|
У белых ангельских врат
целует солнце луну
Зачем мне, любимая, врать?
Я видел эту страну.
Я падал в эту траву -
высокую, до бедра -
где шьет небесам канву
веселый звон комара.
"Я вернулся, Господи, в руки твои, -
встречай!"
Ну что тебе рассказать,
чем за любовь воздать,
оглядываясь назад,
на цепь событий и дат?
Привкус трав на губах,
да боль под левым ребром,
да лай дворовых собак,
да - деготь, подмешанный в ром...
"Я вернулся, Господи, в руки твои, -
встречай!"
А в той стране - все не так,
не так - хоть верь, хоть не верь,
Там воду в грубых горстях
приносит мледенцу зверь,
с гулякой монах делит хлеб,
а ложе - жонглер и граф,
там храм - рождественский хлев,
и каждый, кто любит - прав.
"Я вернулся, Господи, в руки твои, -
встречай!"
Я видел эту страну,
но летом ночь короттка:
отмеряно время сну
до первого стражи пинка.
Телега, хлеб и вино,
и - путь под вечным дождем.
Любимая, подождем,
пока в небесах темно.
На стыке рассветных часов,
на встрече жаждущих рук,
на чашах тяжелых весов -
лежит дорога на юг.
"Я вернулся, Господи, в руки твои, -
встречай!"
Евгений Сусоров
|